– Значит, – неуверенно пробормотала Арабелла, – у меня нет другого выхода, как поручить ее вашим заботам. Перед отъездом из Англии могу я попрощаться с Ройэл?
– Нет, – отрезала миссис Фортескью. – Если хотите попрощаться, то сделайте это сейчас. Вы и так отняли у меня целое утро. Как вы понимаете, кроме вашей племянницы, у меня есть и другие воспитанницы.
Ройэл встала и обнялась с тетушкой.
– Я должна остаться, тетя Арабелла? – прошептала она.
Арабелла взглянула на директрису и печально вздохнула. Спорить не имело смысла.
– Боюсь, что да, моя милая, – кивнула она. – Ни о чем не беспокойся. Я буду в Лондоне еще неделю. Потом я вернусь в Париж, но не забуду о тебе. – Она снова взглянула на миссис Фортескью. – Надеюсь, вы не станете возражать против нашей переписки?
– Письма не запрещены. Мы не разрешаем лишь посещать воспитанниц.
На глазах у Ройэл показались слезы, но она быстро смахнула их ладонью.
– Не тревожься обо мне, тетя Арабелла, – храбро сказала она, бросив сердитый взгляд на директрису. – Все будет хорошо.
– А теперь вам лучше уйти, – сказала Арабелле миссис Фортескью. – Я прослежу за тем, чтобы вашу племянницу устроили как полагается. Можете не беспокоиться.
В последний раз обняв Ройэл, Арабелла нерешительно шагнула к двери и вышла из комнаты. Она чувствовала, что бросает дитя на произвол судьбы, но что тут можно было сделать?
Когда Арабелла садилась в экипаж, у нее перед глазами все еще стояло грустное лицо Ройэл. Она вздохнула и приказала кучеру ехать в гостиницу.
Миссис Фортескью критически оглядела Ройэл.
– У вас будет своя служанка, мисс Брэдфорд? – поинтересовалась она.
– Да, мадам. Тетушка наняла для меня девушку. Сегодня она приедет.
– Прекрасно. На этом разговор окончен. Можете отправляться устраиваться… Вам здесь будет нелегко, мисс Брэдфорд, – добавила директриса сочувственно. – Это время вы не будете вспоминать как самое лучшее в вашей жизни… Вы очень похожи на меня в девичестве…
С этими словами миссис Фортескью подошла к двери и позвала кого-то. На пороге тут же появилась полная, сурового вида дама, домоправительница миссис Герфорд. Директриса представила ей Ройэл, и та повела девушку за собой.
В коридоре новенькие башмачки Ройэл громко застучали по натертому до блеска полу. Девушка попробовала идти на цыпочках, однако домоправительница бросила на нее неодобрительный взгляд.
Они поднялись по лестнице, прошли по длинному сумрачному коридору и остановились перед какой-то дверью.
– Я скажу привратнику, чтобы он забрал чемоданы, а когда приедет ваша служанка, я пришлю ее к вам. Ужин в семь часов. Если вы опоздаете в столовую, то останетесь голодной, – строго предупредила миссис Герфорд, чуть не клюнув Ройэл крючковатым носом. – К ужину полагается переодеться…
Ройэл кивнула в знак того, что все поняла, а домоправительница, проворчав что-то, исчезла. Девушка растерянно взглянула на раскрытую перед ней дверь. Эта комната должна была стать ее домом.
Комната оказалась не слишком большой, но на удивление милой. Кровать была застелена белым льняным покрывалом. Занавески на окне были раздвинуты, и солнечные лучи освещали каждый уголок. Здесь располагались письменный стол, туалетный столик и стул. Вся мебель из полированного вишневого дерева. Мраморный камин делал комнату еще более уютной и теплой.
Ройэл подошла к окну, из которого открывался вид на длинную улицу. Улица была запружена экипажами и каретами. На противоположной стороне располагался парк, а за парком виднелись крыши богатых домов.
Перед девушкой лежал совершенно незнакомый мир, и она горестно вздохнула.
Неужели здесь ей предстоит провести целых четыре года?
Май 1775 года
Было уже за полночь, но в доме на плантации Сванхауз горел свет. В библиотеке собралось человек тридцать. Они обсуждали последние новости из Массачусетса.
Деймон Рутланд поднял руку, призывая к тишине.
– Господа, господа! От наших досужих предположений мало пользы! Единственное, что нам известно, это то, что под Лексингтоном произошло сражение.
– Война непременно начнется, – настаивал Джозеф Грэхем. – Британцы вынудят нас. Это только вопрос времени. Я лишь хочу знать, кто будет с нами в этот момент. Кто будет бороться за свободу против угнетателей?
Раздались громкие крики. Некоторые подняли вверх руки. Другие реагировали более сдержанно.
– А ты что скажешь, Деймон? – спросил Джозеф. – Ты не поднял руку!
Калеб Эдвардс пришел на выручку соседу.
– Мы и так знаем, что Деймон предан Джорджии!
– Если кто-то сомневается в моей верности, – сказал Деймон, – то я готов заявить, что в случае войны буду на вашей стороне. Я не служил и не собираюсь служить английскому королю.
– Но если начнется война, ты многое потеряешь, – предупредил его Джозеф. – Плантация Сванхауз самая большая во всей Джорджии. В случае войны тебе нужно вести себя осторожнее.
– Повторяю, господа, если начнется война, я буду на вашей стороне. Можете в этом не сомневаться… Но как вы сами – ко всему готовы?
– Нам нужно организоваться. Создать что-то вроде армии, – озабоченно проговорил Калеб.
– Мое мнение: сейчас ничего такого не требуется, – сказал Деймон. – В таком деле нельзя спешить, чтобы не навлечь на себя преждевременный удар. Скоро все решится само собой. Нам нужно лишь быть наготове.
Некоторые одобрительно закивали. Они понимали, что Деймон прав. Если война охватит Юг, они будут готовы к бою.
– Я не собираюсь покидать насиженного места, – заявил старый Эзекиль Элман. – Если я и буду воевать, то только здесь.
– Тебе вообще не место в армии, – сказал ему Калеб. – Ты слишком тяжел на подъем.
– Может, оно и так, – признался Элман, – но среди вас я самый лучший стрелок. Лучше меня разве что Деймон. Да и то – я сам учил его стрелять.
Деймон приветливо взглянул на старика. Когда-то Эзекиль обучал его искусству охоты и выживания на болотах. Старик действительно был отменным снайпером, однако ему было уже за семьдесят.
Деймон посмотрел на остальных. Здесь были либо плантаторы, либо лавочники. Среди них вообще не было военных людей. Если война начнется, им придется уповать лишь на Господа Бога.
– Итак, я предлагаю ничего не предпринимать. Будем просто ждать и держать ухо востро, – сказал он. – И молиться, чтобы в случае войны Господь не оставил нас…
6
«Дорогой папочка, до сих пор я не понимала, что такое настоящее одиночество. У меня нет никакой надежды, что здесь, в Фулгаме, я с кем-нибудь подружусь. Я разговаривала с директрисой и домоправительницей, которая предупредила, чтобы я не опаздывала на ужин. Поэтому у меня нет времени писать: нужно одеваться и приводить себя в порядок…»
